Багровый рассвет=-

Сквозь туман полночный, рубя морскую гладь,
Драккар наш резво мчится, мы страх должны воздать.
В огне утонет город, и кровью короля
Омыть мечи несет нас на парусах ладья.
Для топоров работа сегодня предстоит.
Мечи из ножен рвутся, последний эль допит.
Ярл пустит кровь рабыне, утихнет гнев Богов
И нам благославление добудет эта кровь!

Так пой же песню скальд,
Разлейте в кружки пиво,
И если умирать -
То умирать красиво!

Припев:

Ваш город давно обречен.
Мы в слёзы не верим, пощады не ждите,
Прощение здесь не причем!

«На горизонте город» - раздался с мачты крик,
А значит очень скоро святой настанет миг.
Из тех, кто правит миром, лишь Один нам судья.
И в нашей песне смерти содрогнулась ладья!
Сквозь стражу городскую мы пробивали путь.
Мы викинги, а значит, назад не повернуть!
И вот ворота пали. Под трели тетивы,
и лязг горячей стали, победу взяли мы!

Так празднуй с нами скальд,
Разлейте в кружки пиво,
И если умирать -
То умирать красиво!

Припев:
Время настало, в страхе бегите
Ваш город давно обречен.

Прощение здесь не причем!
Волкам улыбнулась удача, небо окрасит багровый рассвет.
Сегодня мы стали богаче, и наших врагов больше нет!

Но праздновать победу не многим суждено.
Теперь друзьям погибшим на небе пить вино.
О доблести и силе узнают сыновья,
Каких мужей достойных рождает мать Земля!
Проводим в путь последний сородичей своих,
Сложив костер священный, чтобы очистить их.
Пусть Один принимает на небе сыновей.
Возьми же их Валхалла, открой врата скорей!

Грусти же с нами скальд,
Пусть струны арфы плачут,
И если умирать -
Красиво, не иначе!

Припев:
Время настало, в страхе бегите
Ваш город давно обречен.
Мы в слёзы не верим, пощады не ждите.
Прощение здесь не причем!
Волкам улыбнулась удача, небо окрасит багровый рассвет.
Сегодня мы стали богаче, и наших врагов больше нет! - = Crimson Dawn = -

Through the mist of midnight , chopping sea surface ,
Drakkar our frisky rushes fear we must give .
In the fire drowned the city, and blood king
Wash swords carries us to sail boat .
For axes will work today .
Swords from the scabbard torn, last el dopit .
Jarl bleed slave , anger subsides Gods
And we will produce this blessing blood!

So sing the same song scald ,
Pour beer mugs ,
And if you die -
Then die beautifully !

Chorus:

Your city is doomed long .
We do not believe in tears , no mercy wait
Forgiveness is not being !

" On the horizon, the city " - came from the mast cry
So very soon there will be a holy moment.
Of those who rule the world , only one judge us .
And in our song of death shook the rook !
Custody through the city we punched way.
We are Vikings , and thus do not turn back !
And the gate fell . Under trills bowstring
and the clang of hot steel, we took the victory !

So celebrate with us scald ,
Pour beer mugs ,
And if you die -
Then die beautifully !

Chorus:
The time has come , run in fear
Your city is doomed long .

Forgiveness is not being !
Wolves lucky , the sky turned purple dawn.
Today we have become richer , and our enemies no more!

But do not celebrate many destined .
Now friends perished in the sky to drink wine .
About valor and strength learn sons
Which creates decent husbands mother Earth!
Spend in the way of his last relatives ,
Adding the sacred fire to clear them .
Let One takes in heaven sons.
Take them as Valhalla , open the gates quickly!

Sadness as the world scald ,
Let harp cry
And if you die -
Beautiful, nothing else!

Chorus:
The time has come , run in fear
Your city is doomed long .
We do not believe in tears , do not expect mercy .
Forgiveness is not being !
Wolves lucky , the sky turned purple dawn.
Today we have become richer , and our enemies no more!

Багровый Рассвет

Ниива стояла на гребне холма между своим мужем и сыном, дул сильный холодный ветер, по их обнаженным телам бежали мурашки. Он смотрели вдаль, мимо сухого озеро, где над изрезанными уступами далеких гор только что появились первые лучи утреннего солнца.

Мы славим возвращение багрового солнца, - сказал Келум.

Три жителя Атхаса подняли руки над головами. Они открыли ладони и и повернули их в сторону восходящего солнца, и только Келум держал свою руку со страным ртом сжатой в кулак. Хотя и ее муж и ее сын глядели прямо в сияющий диск, Ниива глядела остановила свой взгляд на розовых лучах, отражающихся от соленой поверхности сухого озера. В отличии от двух жрецов солнца, у нее не было их огненно-красных глаз. Если бы она осмелилась взглянуть прямо на великолепное сияние восходящего светила, то просто бы ослепла.

Мы приветствуем огонь, освещающий мир, могучий, который сжигает холод ночи, наказывающий, который загоняет злых тварей в логово, - сказал Ркард.

К этому восходу у нас есть особая просьба, - добавила Ниива. - Мы просим чтобы ты сиял как можно ярче и не давал темному туману застлать твой свет, чтобы мы могли видеть ясно и выбрать лучшую дорогу из тех, которые лежат перед нами.

Ркард удивленно взглянул на нее. - Какие дороги, мама? Джо’орш и Са’рам сказали, что надо делать.

Не теперь, Ркард, - мягко сказал Келум. - Дождись окончания обряда.

Юный мул опомнился и опять взглянул на далекий восточный горизонт. Все вместе они стояли в торжественном молчании, пока лучи солнца не согрели их кожу, укрепив дух перед трудным днем. Солнечные метки на лбах Келума и Ркарда запылали красным цветом, становясь все более и более яркими, по мере того, как свет солнца вливался в них. Ниива вдруг заметила, что ее пальцы заболели, так сильно она сжала руку своего сына, как от страха за будущее, ожидавшего его, так и от облегчения, что он выжил в схватке с гигантами этой ночью.

Наконец нижний край багрового солнца полностью поднялся над уступами гор. Мерцающее красное пламя внезапно полыхнуло из солнечных меток на лбах Ркарда и Келума, потом исчезло. Метки вернулись к своему обычному красному свету.

Мы живы силой багрового солнца, - медленно и торжественно произнес Келум.

Самого горячего из огней, самого яркого из лучей, самого могущественного из четырех элементов, - закончил Ркард.

Когда все трое вернулись к своей одежде, сын Ниивы спросил, - Какие дороги мы должны выбрать сегодня, мам?

Это как раз то, что мы должны решить, - ответила Ниива, надевая свою набедренную повязку. - Кара сломана, Садира еще не очнулась. Возможно еще не время выполнить твое предназначение.

Но мы должны! - настаивал Ркард. - Са"рам и Джо"орш сказали…

Ты уже говорил мне, что они сказали, - оборвала его Ниива. - Я не хочу слышать это опять.

Мальчик вздрогнул, напуганный резким тоном матери. Он закусил губу и потер обратной стороной запястья под глазом, потом молча стал застегивать свою набедренную повязку.

Келум приподнял бровь. - Не Ркард причина наших проблем, - сказал он, кладя руку на плечо сына. - На самом деле, я бы сказал, он действовал просто потрясающе. Не каждый шестилетний мальчик сможет прогнать гиганта.

Конечно нет, - ответила Ниива. Она опустилась на колени и крепко обняла сына. - Я лучше всех знаю, насколько он особенный. Вот почему я не хочу рисковать его жизнью, если у нас нет шансов на успех. Нам нужна как Кара, так и Садира.

Джо"орш и Са"рам защитят меня, - ответил Ркард, также крепко обнимая мать. - Точно также, как они помогли мне с гигантом.

Хотела бы я услышать это он них, - проворчала Ниива.

Почему? - спросил ее сын. - Разве ты не веришь мне?

Конечно я тебе верю, - ответила Ниива. Она посмотрела на Келума, потом снова взглянула в красные глаза сына. - Но, как только мы атакуем, мы должны драться до конца. Мы не сможем остановиться и попробовать еще раз, позже.

Я знаю, - спокойно ответил Ркард. - Дракон попытается убить меня, как и я попытаюсь убить его. Ну и что?

Ниива улыбнулась храбрости своего сына. - А то, что мы не можем ошибиться и напасть слишком рано. Если у нас не будет все, что нам нужно, он победит, а ты - нет, - сказала она. - Давай посмотрим, что с нашими друзьями, и будем надеяться, что солнце будет благосклонно к нам сегодня.

Она надела повязку на свою пышную грудь, потом пошла по тропинке, ведущей с гребня холма вниз, в тенистую долину. Там уже стояли уцелевшие роты ополчения Кледа, готовые к маршу, а легион Тира, появившийся поздно ночью, только начал шевелиться.

Ниива подошла к небольшому лагерю у подножия холма. Тени раннего утра еще окутывали его, но солнечные лучи, хотя и медленно, приближались к нему по дну равнины. Уже скоро лагерь будет сверкать в лучах багрового солнца.

Садира лежала рядом с маленьким костерком, в котором догорали ужасно пахнувшие сучья кошачего когтя, все еще без сознания и бледная, как лунный свет. Рядом с ней сидел Магнус, поюший нежную целительную песню. Певец Ветров сам выглядел не намного более здоровым, чем волшебница, его бугристая кожа была усеяна пятнами засохшей крови и большими черными шрамами.

Рикус стоял между двумя валунами в конце лагеря. В одной руке он держал Виана, а в другой свой меч. Клиник был по прежнему сломан, заканчиваясь неровным обломком в двух футах от рукоятки. Но серые пятна, еше вчера во множестве запятнавшие его, исчезли с серебристой стали, и он сверкал также ярко, как и до того, как призраки попытались оживить его.

Ты пришла вовремя. - Мул жестом показал Нииве и ее семье присоединиться к нему. - Я как раз собираюсь проверить Кару. Виан говорит, что, возможно, клинок не разрушен до конца.

Это была бы замечательная новость, - сказала Ниива.

Я сказал только, что исцеляя клинок, Келум, может быть , спас его, - поправила мула голова, медленно кружась около головы Ниивы. - Но я не предлагал этому здоровенному облому рубить камни, на пробу.

Я не вижу, чего мы теряем, - сказал Рикус. Он поставил Виана на верхушку валуна. - Он не обостряет больше мой слух, так что магия, по видимому, исчезла. Но единственный путь убедится в этом: посмотреть, может ли его магия перерубить камень.

Ты уверен, что это мудро? - спросил Келум. - Насколько я помню, именно камень сломал меч, не правда ли?

Только потому, что призрали запятняли его, - ответил Рикус. - До этого я рубил им вещи более твердые, чем камень.

Ниива двинула рукой, соглашаясь на испытание. - Давай!

Мул взглянул на второй валун. Солнечный луч только что дотронулся до камня, осветив его коричневую поверхность розовым светом. Он взмахнул рукой, и его укороченный клинок ударил по камню с недовольным звоном, так что Магнус пропустил две ноты своей песни. Опасаясь, что оружие треснет на куски, Ниива загородила сына собой, но клинок глубоко погрузился в камень, выдохнув клуб черного тумана. Клинок не переставал резать, пока не прорезал половину камня.

Рикус недовольно нахмурился. - Он режет не так, как раньше, - сказал он, ставя ногу на камень и освобождая меч. - Но он будет.

Он вложил меч в ножны, где хранил и отломанный кончик лезвия.

Хорошо, - сказал Ркард. Он повернулся к матери и спросил, - Ну, мы идем в Самарах?

Увидим. - Ниива взглянула на Садиру. Лучи багрового солнца доползли до ног волшебницы, возвращая им черный цвет, который обычно и был у них при свете дня. - Сначала мы должны подождать, проснется ли Садира.

Но мы должны идти! - возразил Ркард. - Если мы не сделаем этого, я превращусь в баньши, как Са"рам и Джо"орш.

Ниива нахмурилась. - Почему ты так думаешь? - спросила она. приседая, чтобы взглянуть сыну в глаза. - Мулы не дварфы, они не выбирают цель жизни.

Но твой сын не обычный мул, - прервал ее Виан. Голова остановила свои желтые глаза на лице мальчика. - У Ркарда особая судьба, и кто может сказать, что случится с ним, если сейчас он не исполнит свое предназначение?

Келум схватил голову за пучок волос. - Не говори такие вещи о моем сыне, - пригрозил он. - Ты ничего не знаешь о его предназначение.

Я знал, что в Каре еще осталась магия, - возразил Виан. - Возможно, я знаю и еще кое-что.

Тогда скажи нам, - скомандовала Ниива, вытаскивая кинжал.

Треснутые губы Виана перекосила саркастическая усмешка. - Ты знаешь ответ, - сказал он. - Вот почему ты боишься.

Ркард скользнул вперед и стал перед головой, глядя ей прямо в глаза. - Не пугай мою мать!

Ты не прав, братан, - засмеялась голова. - Твоя мать парализована страхом. Если она разрешит тебе напасть на Борса, тебя убьют. Если не разрешит тебе драться, ты станешь баньши, еще более ужасным, чем Са"рам и Джо"орш. - Виан показал свои серые зубы, оскалившись в усмешке. - Что делать матери?

Ркард взял Нииву за руку. - Я не боюсь Дракона, - сказал он. - Я убъю его.

Конечно убъешь - но только тогда, когда придет время. - Ниива мягко оттолкнула сына от Виана. - Давай пойдем к Садире и посмотрим, пробудило ли ее солнце. А хорошие новости мы сможем хорошо использовать.

Они нашли волшебницу на руках у Магнуса. Солнечный свет омывал все ее тело, и ее кожа стала черной, как обычно. Синяки и ушибы, украшавшие ее тело предыдущим вечером, сошли, а других знаков или повреждений от ее сражения с призраками не осталось. Тем не менее, ее янтарные глаза еще не горели с обычной силой, тело лежало без движения, а между большим и указательным пальцами она крепко держала кольцо Астиклов.

Указав жестом Ркарду ждать вместе с отцом, Ниива подошла к волшебнице. - Ты как, в порядке?

В глазах Садиры мелькнула вспышка, она вернулась к жизни. Кольцо Агиса скользнуло обратно на ее палец, она попыталась встать и схватила Нииву за руку. - Я буду в порядке. - Она встала на ноги, держась за Нииву. - Хотела бы я это сказать об Агисе - и об остальном Тире.

Что ты имеешь ввиду?

Садира глубоко вздохнула, потом с трудом выговорила, - Агис мертв.

Этого не может быть! - внезапно Нииве стало трудно дышать. - Откуда ты знаешь?

Я знаю, - ответила Садира. - Я должна была сражаться, чтобы выйти из Серости, и призраки пытались заставить меня остаться, используя его дух, как заложника. - Крошечные струйки черного тумана поднялись из уголков глаз волшебницы. - Я уничтожила их всех.

Ты не можешь быть уверена, что была в Серости, - сказал Келум, становясь рядом с Ниивой. - Возможно, это была иллюзия…

Садира была в Серости, иначе мне не потребовалось бы так много времени, чтобы извлечь ее оттуда, - Магнус с трудом поднял свое громадное тело на ноги. - И призраки исчезли, иначе они все еще нападали бы на нас. Единственный путь, которым она могла уничтожить их, - сразиться с ними в Серости.

Агис мертв, - сказала Садира. На этот раз она не смогла сдержалась горестный крик.

Боюсь, что да, - согласился Магнус. - В противном случае ты не смогла бы увидеть его там.

Садира зарыдала, волна черного тумана хлынула из ее синих губ.

Ниива вытерла свои щеки, по которым бежали ручейки слез, удивляясь, что она вообще еще не разучилась плакать. Во время ее дней на арене, она видела многих друзей мертвыми - и некоторых из них она убивала сама, когда распорядители игр были особенно жестокими - и она думала, что выплакала все слезы. Воительница была даже рада, что немного осталось для Агиса, единственного аристократа, которого она называла другом. Она дотронулась рукой до сердца, традиционный гладиаторский жест прощания, потом подняла ее к востоку, где он умер.

Когда Ниива взглянула на Рикуса, она обнаружила, что он стоит, глядя в землю, глаза его остекленели. Его губы дергались и он качал головой, как если бы не мог поверить в слова Садиры.

Рикус, - мягко сказала Садира.

Мул взглянул на нее. - Я думал, что Агис слишком умен, чтобы умереть, - сказал он. - Я не поверил в то, что сказал Пач.

И я тоже, - сказала Ниива. - Но у нас не было возможности даже думать об этом.

Агис держал все: совет, создание новых ферм, наш дом. - Мул подошел к Садире, мягко взял ее за руку. - Что мы будем делать теперь?

Волшебница оттолкнула его. - Откуда я знаю? - выкрикнула она. - После смерти Агиса какое мне дело до всего остального.

Келум быстро скользнул между Садирой и Рикусом. - Агис был друг нам всем, и нам всем будет не хватать его, - сказал он. - Но он не хотел бы, чтобы мы сдались. Мы должны подумать, что делать дальше.

Садира зло тряхнула головой. - Ты что, не слышал? - спросила она. - Агис мертв и единственное, что нас ждет теперь, - уничтожение Тира.

Ты преувеличиваешь, Садира, - сказал Магнус. - Я не понимаю, как смерть одного человека может привести к падению города, простоявшего тысячи лет.

Ты не понимаешь? - язвительно спросила волшебница. - Дракон знает, что мы идем. Вот почему он послал призраков убить меня.

И, если Борс убил Агиса, тогда ты боишься, что он также украл и Черную Линзу, - заключил Келум.

Желудок Ниивы сжался, скрутился, а затем его пронзила боль. Она не могла поверить, что Агис мертв, что они потеряли Черную Линзу прежде, чем хотя бы раз увидели ее, и что-то внутри ее твердило ей, что это не правда, что все не так. Потом она вспомнила, что сказал Пач: Агис умер в Заливе Горя - что бы это ни было - и Тихиан украл Черную Линзу.

Я не думаю, что Борс убил Агиса, - сказала Ниива. Она подошла к Виану и сняла голову с валуна. - Где умер Агис? Что случилось с Черной Линзой?

Агиса убили на островах гигантов, - ответила голова, дрожа в руке Ниивы. - Он и Тихиан украли линзу вместе, но только король ускользнул живым от мести страшных уродов. Он и послал меня сюда.

А откуда ты взял кольцо Агиса? - потребовала ответа Садира. Она выхватила Виана из руки Ниивы и поднесла печатку Агиса к носу головы.

Тихиан дал его мне, - объяснил Виан. - Он не думал, что вы ответите на его призыв, поэтому он решил, что будет лучше, если вы подумаете, что меня послал Агис. Король ждет вас в Самарахе - с Черной Линзой.

Синие глаза Садиры полыхнули огнем. Она уставилась на голову, не говоря ни слова. После мучительной паузы она спросила, - Как умер Агис?

Длинный язык Виана облизал треснувшие губы. - Гиганты бросились в погоню за линзой, - сказал он. - Агис пал в последней битве.

С кинжалом Тихиана в спине, не сомневаюсь, - прошипела Садира.

Волшебница выхватила Кару из ножен Рикуса и одним быстрым движением рассекла Виана напополам. Голова упала каменистую землю, вонючая, коричневая жидкость потекла из двух половинок черепа.

Рикус с удовольствием потоптался на желтых костях, превращая их в труху. - Он не должен был использовать кольцо Агиса чтобы обмануть нас, - проворчал мул. - А когда мы отловим Тихиана, мы сделаем с ним тоже самое, что он сделал с Агисом.

Садира не ответила, она с ужасом уставилась на сломанное лезвие меча, ее челюсть отвисла. В первый момент Ниива не поняла удивление волшебницы, но потом сообразила, что ее подруга была без сознания, когда мул проверял магию Кары.

Наконец Садира бросила на Рикуса обвиняющий взгляд. - Он сломан, - процедила она сквозь зубы. - Как это у тебя получилось?

Это моя вина, - поспешно вмешалась Ниива. - Когда на нас напали призраки, я попыталась сражаться им и они запятнали его своей магией. Клинок сломался позже, когда Рикус должен был отбить удар огромного валуна, иначе мы бы все погибли.

Черная жидкость? - переспросила Садира.

Да, она сочилась из сломанного клинка, - сказал Келум, протягивая свою руку к волшебнице. - И вот что случилось, когда я коснулся ее. Мы надеемся, что ты знаешь что-нибудь об этом.

Дварф открыл свою ладонь так, чтобы Садира увидела странные шрамы по краям его руки, а в центре ладони оскаленный рот. Красные губы немедленно заработали, каждый раз принимая все новую и новую форму, а раздвоенный язык показался из черного горла.

Освободите меня, - прошипел рот, клубы черного дыма поднялись из-под белых клыков. - Придите и освободите меня.

Все еще держа сломанный меч Рикуса, волшебница наклонилась и тщательно исследовала каждый шрам на руке Келума. - Это напоминает мне то, что случается с тем, кто получит рану вблизи Башни Пристан.

Что это значит? - недоуменно спросила Ниива, всерьез обеспокоенная рукой мужа.

Волшебница внимательно поглядела на воительницу своими янтарными глазами. - Это магия Раджаата.

У Ниивы засосало в желудке. - Так ты не можешь это вылечить?

Дело тут не в лечении, - сказала Садира. - Но вернуть руку в нормальное состояние достаточно просто.

Ниива вздохнула с облегчением, хотя ее муж, казалось, интересовался всем чем угодно, но только не тем, как избавиться от рожи на своей руке. - Почему он все время просит нас освободить его? - спросил Келум.

Если бы меня засадили внутри клинка на тысячу лет, я бы тоже захотел освободиться, - сказал Рикус.

Садира покачала головой. - Магия не дух, - сказала она. - И разговаривать она не умеет.

Тогда кто просит нас освободить его? - спросил Магнус.

Я не знаю, - ответила Садира. - Возможно, Раджаат.

Ниива почувствовала, как от страха в ее животе все завязалось узлом. - Но Доблестные Воины убили его тысячу лет назад!

Волшебница пожала плечами. - Мы не знаем этого, - сказала она. - Книга Королей Кемалока говорит, что они восстали. Мы думали, что они убили его, так как Доблестные Воины выжили и стали королями-волшебниками. Очень может быть, что мы ошибались.

Тогда жаль, что мы разделались с Вианом, - сказал Келум. - Я подозреваю, что он должен был знать он судьбе Раджаата.

Мы ничего не слышали от него кроме лжи и полу-правды, - сказала Ниива.

И вообще, я не понимаю, почему нас должна волновать судьба Раджаата. Даже если он жив, короли-волшебники где-то заперли его, - сказал Рикус. Одновременно он встал на колени и, набрав полную ладонь земли, скреб с клинка коричневую жижу, которая была мозгами Виана. - Борс - вот наша проблема. Достаточно ясно, что призраки напали на нас, потому что знали, что мы идем по его душу.

И куда мы идем, - сказала Садира. - Призраки знали достаточно много о наших планах, так как они сказали, что вызвали дух Агиса из Самараха. Я боюсь, что Борс уже мог убить Тихиана и завладеть Черной Линзой.

Дракон может и знает, куда мы идем, но Черной Линзы у него нет, - сказал Рикус. - Иначе он не подослал бы к нам убийц. Он напал бы на нас сам и все было бы кончено.

Но если он знает, куда мы направляемся, как может быть, что линза еще не у него? - спросил Келум.

В сообщении было сказано, что встреча назначена в Самарахе, но не сказано, что линза уже там, - сказала Ниива. - Возможно, Тихиан ждет где-то еще.

То, в чем я уверен, - в хитрости с ним мало кто сравнится, - сказал Рикус. - У нас нет выбора - надо идти и смотреть. Если мы будем сидеть здесь и ждать, Дракон опять попытается остановить нас.

Ниива кивнула. - Битва началась. Если мы хотим победить, нам нужна Черная Линза - даже если именно Тихиан послал за нами. - Воительница повернулась к своему ополчению и махнула рукой в сторону разоренной фермы за Стеной Мазды. - Наполните ваши меха для воды, - приказала она. - Нам предстоит долгая дорога до Самараха.

Жара сводила с ума, а раскалённый жёлтый мяч солнца, словно сговорившись с облаками, нестерпимо сиял в полуденном безоблачном небе. Подхорунжий Вовка Щербаков вытер рукавом затёртой камуфляжной куртки мокрое лицо, попытался осторожно перевалиться на другой бок и тут же зашипел не хуже яйца на сковородке. Пыльная, выжженная земля вокруг, похоже, раскалилась, как та самая сковорода, только вместо яиц на ней жарилась побелевшая от зноя трава да высушенные до желтизны колючки вперемешку с толстыми стеблями амброзии, а в качестве желтков подгорала пара погранцов Тмутараканского войска.

Вовка с надеждой обвёл взглядом спокойную и словно стеклянную поверхность моря, на которой играли золотые блики солнечных лучей, наслаждающихся отсутствием волн. Бриза, который развеял бы тягучую жару, к сожалению, не предвиделось. А из безоблачных светло-голубых небес смотрели вниз, на его страдания, не мигая, неподвижные искорки имперских спутников и орбитальной платформы. Запроливная империя была единственным союзником островной Республики, да и то только потому, что ей было выгоднее поддерживать их, чем пытаться договориться с Чёрным Халифатом. У имперцев западные рубежи северного средиземноморья считались спокойными – почти что курортом. Не то что ядерный рубеж с Поднебесной, возникший в самом начале этого безумия после оккупации Дальнего Востока ханьцами. Теперь по кордонной линии восточнее Новосибирска раскинулись обширные ядерные пустоши, отсёкшие захваченные территории от имперской метрополии. Туда без надобности ни те, ни другие не суются. Болтают, что Камчатку, ставшую также очередным островом, Поднебесная захватить не успела – те смогли договориться и перейти под руку британско-амерской Федерации. А переоценивать свои возможности, окружая себя со всех сторон врагами, в очередной реинкарнации Поднебесной, видимо, не стремились и спустили потерю лакомого куска, вытянутого прямо из пасти, на тормозах – заключив до поры до времени договоры о замирении с наглыми северными янки. И так отхватили порядочный кусок – включая затопленные территории.

Вовка вновь оглядел пустынные воды перед собой. Возле берега вода казалась особенно тёмной от обилия разросшихся в последнее время водорослей, занявших огромные площади. Поговаривали, что во многих местах возле берега они создали ковёр, который поглощает солнечный свет. Из-за этого рыба почти пропала, а на винтах ходить в море стало довольно проблематично. В последнее время всё стало проблематичным, что поделаешь – три десятка лет назад, во времена Потопа, цивилизация рухнула на колени, а сейчас, похоже, окончательно ложится в полузатопленную могилу. Всего стало не хватать: начиная с медикаментов и заканчивая водой, продовольствием. Да уж, но другой жизни подхорунжий, если честно, и не помнил даже. Ему, как и многим, с самого детства приходилось бороться, чтобы выжить.

Всё-таки, набравшись смелости, Вовка осторожно перевалился на бок и оглянулся, не скрывая раздражения, на выжженную жёлтую степь, начинавшуюся позади их позиций. Она раскинулась до горизонта – тая в вязком душном тумане, словно мираж, захламлённая ажурными, ржавыми столбами электропередач и парой ветряков с неподвижными, густо посечёнными осколками лопастями. Всё стояло на своих местах. Не хватало только одного – самого главного. Вот уже пятые сутки Щербаков и его напарник Сашка загорали на этом берегу, а по плану их ещё вчера до полудня должны были сменить. Однако БМП со сменщиками так и не появлялась. Облизав потрескавшиеся губы, он осторожно подёргал прицепленную на ремне флягу. Та слабо булькнула – развеяв его наивные мечты о лишнем глотке воды. Воды осталось на самом донышке, всего на пару глотков, и их придётся экономить – достать ещё можно было только на базе. Хотя, казалось бы, море рядом – воды завались, но опреснительные таблетки – дорого, а копать колодец без толку – кругом одни солончаки. Потому до самых гор никто и не селится – пустыня.

Вовка тяжело вздохнул и снова уставился в сторону моря. Было просто невыносимо жарко, скучно, и зверски хотелось курить. Только табак запретили больше года назад… Ставка очередного гетмана чудила по полной – выдавая идиотские приказы один за другим. Так и в этот раз – курение объявили не модным, ухудшающим и без того хлипкую экосистему, пороком, усугубляющим выбросами углекислого газа парниковый эффект и растапливающим остатки ледников. Типа они в такую жару ещё где-то остались. Да ещё напарник достался… Вовка криво посмотрел на своего соседа по несчастью и ещё острее почувствовал жизненную несправедливость, просто заскворчавшую где-то у него внутри от палящего со всех сторон жара. Напарник сладко посапывал метрах в пяти под дистрофически сморщенными жёлтыми кустиками, устроив голову на тубусе реактивного пехотного огнемёта «Шмель».

Они были совершенно разные с виду, худой и быстрый, загорелый дочерна, общительный Сашка и высокий, мускулистый и кареглазый Вовка, отлично ладили и понимали друг друга с полуслова.

«Всё-таки пофигистический народ эти с материка, – подумал подхорунжий. – Дрыхнет без задних ног, и нет ему дела до пропавшей смены и оставшихся паре глотков воды». Сам он родился на Острове и был местным, что, в принципе, не играло в Войске никакой роли, но у него было всё же какое-то особое чувство гордости за свою непокорённую землю.

Он ещё раз тяжело вздохнул, проглатывая несправедливость. Задумался и устало улыбнулся. Тоже мне расстройство и проблема. Правда, если вдуматься, и проблемой это было назвать трудно – просто мелкие неприятности. Много лет прошло с тех пор, как всё рухнуло, и над обломками того, что называли цивилизацией, сомкнулись солёные волны – равнодушно бьющиеся о новые, ставшие ещё теснее для многих берега. После того как растаяли ледники, уровень моря поднялся, и оно затопило половину городов, а устье Днепра до Днепрогэса стало чуть ли не морским заливом. Исчезли, а если точнее, опустились на дно Чёрного и Азовского морей бывшие Херсонская, Запорожская и Николаевская области, часть Донецкой и Одесской областей. Новая Одесса возродилась на обновлённом побережье, но и перенос не смог помочь ей возродить свободный и богатый город-порт. И ныне она лежит в руинах после череды десантов и попеременного захвата враждующими государствами. Остров тоже потерял часть низменных территорий: ушла на дно низменность к северу, исчезла лежавшая за Керченским проливом Кубань, Ростов ушёл на дно, словно его и не было, а устье Дона, разлившись, соединилось с Каспийским морем, увеличившимся вдвое и раскинувшим, словно жадные руки, новообразованные заливы, бывшие не так давно руслами крупных рек. Да, кто ещё помнит такие города, как Лондон и Венеция, а также полностью исчезнувшую Данию с Голландией? Все эти названия и ему самому, за неполных три десятка прошедших лет, почти ничего не говорили – только равнодушные строки в истрёпанных, вдвое, а то и втрое старших его самого учебниках, да невнятные и тревожные детские воспоминания. Старого мира больше нет, а жить нужно сейчас… Или хотя бы попробовать жить дальше, как они тут на Острове пытаются не одно десятилетие. Правда, кто им даст в мире и спокойствии жить дальше?! В сошедшем с ума и жаждущем крови мире?!

Он вспомнил детство и рассказы тех, кто пережил кошмар Потопа и десятилетий непрекращающихся, до сегодняшнего дня, войн. Жизнь на Острове чаще всего коротка и бесшабашна. Люди, умудрившись пережить очередную стычку, каких всегда случалось немало, становились сызмальства словно существами особой породы – привыкая не бояться ни Бога, ни Дьявола и жить только сегодняшним днём. Если остались руки-ноги целыми, а голова ещё на плечах – о чём можно мечтать?! Что-то изменить в завтрашнем дне всё равно не суждено. Многие пытались что-то изменить, но жить при этом просто забывали и уходили в небытие. Остров превратился в один монолитный клан – войсковое братство, подчиняющееся в отношении тех, кто приходил извне, только одному правилу: если есть сомнения – следует уничтожить. Целей сам будешь, а уж потом прав был или нет – на небесах разберут.

К сожалению, из-за ошибки локализаторов в русскоязычной версии игры Torment: Tides of Numenera невозможно логически решить головоломку с пирамидой, находящейся в Ордене Истины. Дело в том, что в ней были попросту перемешаны все оттенки и цвета, а потому выполнить эту задачу удается лишь с помощью случайного сопоставления одного элемента с другим.

В этом руководстве мы представим цвета сфер на английском языке, ведь некоторым игрокам наверняка не хочется испортить свой игровой опыт, то есть они желают разгадать эту загадку самостоятельно. Еще ниже указана комбинация с нужными ответами.

Правильные названия цветов

На английском языке подсказка, которую можно отыскать в воспоминаниях, звучит следующим образом: «The crimson dawn greets the seeker. The violet dusk sees the search"s end» .

Оригинальные оттенки и их обозначения

Переднее отверстие:

• Извлечь сферу – deep violet
• Вернуть сферу – bright orange

Левое отверстие:

• Извлечь сферу – lurid red
• Вернуть сферу – deep violet

Правое отверстие:

• Извлечь сферу – dull orange
• Вернуть сферу – blazing orange

Заднее отверстие:

• Извлечь сферу – brilliant blue
• Вернуть сферу – cool green

Нижнее отверстие:

• Извлечь сферу – shinning yellow
• Вернуть сферу – indigo

С этой информацией вы не должны будете перепутать цвета и действия, поэтому советуем вам все же в первый раз попробовать решить головоломку самостоятельно.

Как решить головоломку с пирамидой в Ордене Истины?

Для решения этой задачи нужно поменять цвета сферы в определенном порядке от багрового рассвета до темно-фиолетового заката, как указано в подсказке. Для этого нужно вытащить и установить сферы в правильной последовательности.

Существуют две правильные комбинации расстановки сфер. Если вы хотите получить обе награды, то вам стоит использовать их в том же порядке, что в нашем руководстве. При решении сразу же ввести вторую последовательность сфера исчезнет, и вы не сможете использовать первую комбинацию, а, следовательно, лишитесь полезного предмета.

Первая последовательность ответов:

В результате вы получите шифр под названием Танец Острых углов.

Вторая последовательность ответов:

• 2 – извлеките в левом отверстии
• 1 – верните в переднем отверстии
• 3 – извлеките в правом отверстии
• 3 – верните в правом отверстии
• 5 – извлеките в нижнем отверстии
• 4 – верните в заднем отверстии
• 4 – извлеките в заднем отверстии
• 5 – верните в нижнем отверстии
• 1 – извлеките в переднем отверстии
• 2 – верните в левом отверстии

В награду вы получите мощный артефакт Бусы бесконечного времени. Когда вы выполните эту последовательность, сфера пропадет, и вы больше не сможете с ней взаимодействовать.

Описание шифра Танец Острых углов

Этот шифр вы получите при осуществлении первой комбинации, причем сфера никуда не исчезнет, и вы сможете снова ею воспользоваться.

С помощью этого предмета можно призвать оболочку-гуманоида, который будет биться за вас на протяжении 5 раундов. К тому же пользователь получает эффект Phased (Поэтапный), благодаря которому у него на 30 процентов возрастает параметр уклонения и на 3 единицы увеличивается сопротивление к любому урону, кроме межпространственного – оно напротив снижается на 100 процентов.

Описание артефакта Бумы бесконечного времени

При выполнении второй последовательности вы получите эту вещицу, благодаря которой сможете применять умение Innervate (Нервировать). Этот навык считается базовым для героев-нано. С помощью него можно восстановить 6 единичек жизни и убрать негативное состояние.

Виталий Винтер

Багровый рассвет

Жара сводила с ума, а раскалённый жёлтый мяч солнца, словно сговорившись с облаками, нестерпимо сиял в полуденном безоблачном небе. Подхорунжий Вовка Щербаков вытер рукавом затёртой камуфляжной куртки мокрое лицо, попытался осторожно перевалиться на другой бок и тут же зашипел не хуже яйца на сковородке. Пыльная, выжженная земля вокруг, похоже, раскалилась, как та самая сковорода, только вместо яиц на ней жарилась побелевшая от зноя трава да высушенные до желтизны колючки вперемешку с толстыми стеблями амброзии, а в качестве желтков подгорала пара погранцов Тмутараканского войска.

Вовка с надеждой обвёл взглядом спокойную и словно стеклянную поверхность моря, на которой играли золотые блики солнечных лучей, наслаждающихся отсутствием волн. Бриза, который развеял бы тягучую жару, к сожалению, не предвиделось. А из безоблачных светло-голубых небес смотрели вниз, на его страдания, не мигая, неподвижные искорки имперских спутников и орбитальной платформы. Запроливная империя была единственным союзником островной Республики, да и то только потому, что ей было выгоднее поддерживать их, чем пытаться договориться с Чёрным Халифатом. У имперцев западные рубежи северного средиземноморья считались спокойными – почти что курортом. Не то что ядерный рубеж с Поднебесной, возникший в самом начале этого безумия после оккупации Дальнего Востока ханьцами. Теперь по кордонной линии восточнее Новосибирска раскинулись обширные ядерные пустоши, отсёкшие захваченные территории от имперской метрополии. Туда без надобности ни те, ни другие не суются. Болтают, что Камчатку, ставшую также очередным островом, Поднебесная захватить не успела – те смогли договориться и перейти под руку британско-амерской Федерации. А переоценивать свои возможности, окружая себя со всех сторон врагами, в очередной реинкарнации Поднебесной, видимо, не стремились и спустили потерю лакомого куска, вытянутого прямо из пасти, на тормозах – заключив до поры до времени договоры о замирении с наглыми северными янки. И так отхватили порядочный кусок – включая затопленные территории.

Вовка вновь оглядел пустынные воды перед собой. Возле берега вода казалась особенно тёмной от обилия разросшихся в последнее время водорослей, занявших огромные площади. Поговаривали, что во многих местах возле берега они создали ковёр, который поглощает солнечный свет. Из-за этого рыба почти пропала, а на винтах ходить в море стало довольно проблематично. В последнее время всё стало проблематичным, что поделаешь – три десятка лет назад, во времена Потопа, цивилизация рухнула на колени, а сейчас, похоже, окончательно ложится в полузатопленную могилу. Всего стало не хватать: начиная с медикаментов и заканчивая водой, продовольствием. Да уж, но другой жизни подхорунжий, если честно, и не помнил даже. Ему, как и многим, с самого детства приходилось бороться, чтобы выжить.

Всё-таки, набравшись смелости, Вовка осторожно перевалился на бок и оглянулся, не скрывая раздражения, на выжженную жёлтую степь, начинавшуюся позади их позиций. Она раскинулась до горизонта – тая в вязком душном тумане, словно мираж, захламлённая ажурными, ржавыми столбами электропередач и парой ветряков с неподвижными, густо посечёнными осколками лопастями. Всё стояло на своих местах. Не хватало только одного – самого главного. Вот уже пятые сутки Щербаков и его напарник Сашка загорали на этом берегу, а по плану их ещё вчера до полудня должны были сменить. Однако БМП со сменщиками так и не появлялась. Облизав потрескавшиеся губы, он осторожно подёргал прицепленную на ремне флягу. Та слабо булькнула – развеяв его наивные мечты о лишнем глотке воды. Воды осталось на самом донышке, всего на пару глотков, и их придётся экономить – достать ещё можно было только на базе. Хотя, казалось бы, море рядом – воды завались, но опреснительные таблетки – дорого, а копать колодец без толку – кругом одни солончаки. Потому до самых гор никто и не селится – пустыня.

Вовка тяжело вздохнул и снова уставился в сторону моря. Было просто невыносимо жарко, скучно, и зверски хотелось курить. Только табак запретили больше года назад… Ставка очередного гетмана чудила по полной – выдавая идиотские приказы один за другим. Так и в этот раз – курение объявили не модным, ухудшающим и без того хлипкую экосистему, пороком, усугубляющим выбросами углекислого газа парниковый эффект и растапливающим остатки ледников. Типа они в такую жару ещё где-то остались. Да ещё напарник достался… Вовка криво посмотрел на своего соседа по несчастью и ещё острее почувствовал жизненную несправедливость, просто заскворчавшую где-то у него внутри от палящего со всех сторон жара. Напарник сладко посапывал метрах в пяти под дистрофически сморщенными жёлтыми кустиками, устроив голову на тубусе реактивного пехотного огнемёта «Шмель».

Они были совершенно разные с виду, худой и быстрый, загорелый дочерна, общительный Сашка и высокий, мускулистый и кареглазый Вовка, отлично ладили и понимали друг друга с полуслова.

«Всё-таки пофигистический народ эти с материка, – подумал подхорунжий. – Дрыхнет без задних ног, и нет ему дела до пропавшей смены и оставшихся паре глотков воды». Сам он родился на Острове и был местным, что, в принципе, не играло в Войске никакой роли, но у него было всё же какое-то особое чувство гордости за свою непокорённую землю.

Он ещё раз тяжело вздохнул, проглатывая несправедливость. Задумался и устало улыбнулся. Тоже мне расстройство и проблема. Правда, если вдуматься, и проблемой это было назвать трудно – просто мелкие неприятности. Много лет прошло с тех пор, как всё рухнуло, и над обломками того, что называли цивилизацией, сомкнулись солёные волны – равнодушно бьющиеся о новые, ставшие ещё теснее для многих берега. После того как растаяли ледники, уровень моря поднялся, и оно затопило половину городов, а устье Днепра до Днепрогэса стало чуть ли не морским заливом. Исчезли, а если точнее, опустились на дно Чёрного и Азовского морей бывшие Херсонская, Запорожская и Николаевская области, часть Донецкой и Одесской областей. Новая Одесса возродилась на обновлённом побережье, но и перенос не смог помочь ей возродить свободный и богатый город-порт. И ныне она лежит в руинах после череды десантов и попеременного захвата враждующими государствами. Остров тоже потерял часть низменных территорий: ушла на дно низменность к северу, исчезла лежавшая за Керченским проливом Кубань, Ростов ушёл на дно, словно его и не было, а устье Дона, разлившись, соединилось с Каспийским морем, увеличившимся вдвое и раскинувшим, словно жадные руки, новообразованные заливы, бывшие не так давно руслами крупных рек. Да, кто ещё помнит такие города, как Лондон и Венеция, а также полностью исчезнувшую Данию с Голландией? Все эти названия и ему самому, за неполных три десятка прошедших лет, почти ничего не говорили – только равнодушные строки в истрёпанных, вдвое, а то и втрое старших его самого учебниках, да невнятные и тревожные детские воспоминания. Старого мира больше нет, а жить нужно сейчас… Или хотя бы попробовать жить дальше, как они тут на Острове пытаются не одно десятилетие. Правда, кто им даст в мире и спокойствии жить дальше?! В сошедшем с ума и жаждущем крови мире?!

Он вспомнил детство и рассказы тех, кто пережил кошмар Потопа и десятилетий непрекращающихся, до сегодняшнего дня, войн. Жизнь на Острове чаще всего коротка и бесшабашна. Люди, умудрившись пережить очередную стычку, каких всегда случалось немало, становились сызмальства словно существами особой породы – привыкая не бояться ни Бога, ни Дьявола и жить только сегодняшним днём. Если остались руки-ноги целыми, а голова ещё на плечах – о чём можно мечтать?! Что-то изменить в завтрашнем дне всё равно не суждено. Многие пытались что-то изменить, но жить при этом просто забывали и уходили в небытие. Остров превратился в один монолитный клан – войсковое братство, подчиняющееся в отношении тех, кто приходил извне, только одному правилу: если есть сомнения – следует уничтожить. Целей сам будешь, а уж потом прав был или нет – на небесах разберут.

Как-то быстро всё пошло ко дну – неизбежно и монотонно, как течение самого времени. После скорого развала экономики и агрохозяйства начались волнения. Череда войн и конфликтов между Новороссийской Федерацией и обеими Незалежными друг от друга и здравого смысла Украинами унесли куда больше народа, чем сама климатическая катастрофа. Вовкин напарник был откуда-то из-за залива. Спрашивать, от какой из враждующих сторон явилось пополнение, в Островной Республике было не принято. Главное – беженцы шли охотно в Войско и помогали отбиваться от бесконечных десантов Чёрного Халифата. Но и без того было понятно, с кем он бился там. Теперь-то за заливом вроде стало поспокойней, но только после того, как «чёрные» надавали обоим западным гособразованиям по полной программе у Новой Одессы – перетопив оставшийся флот и высадив десант. Чтобы выбить окопавшийся там десант, пришлось, скрепя сердце, договариваться друг с другом и – о кощунство! – просить помощи у злых имперцев, а те просто-напросто попросили посодействовать своих союзников – федералов с востока. Но ничего с того хорошего не вышло. После помощи сразу стали орать, что имперцы с союзниками только о том и мечтают, как захапать соседские проблемы и территории в свой рвущийся от них карман. И всё началось сызнова, хотя, по правде говоря, и не прекращалось уже который десяток лет.

За проливом к западу расстилались земли, как было принято величать их на Острове, – «несостоявшихся государств». Которые, как говорил его сотник: «И дать людям жить не способны, и умереть никак не могут», – всё время, цепляясь за образы разнообразных внешних врагов, не дающих им нормально существовать. Напарник Сашка был ещё менее многословным, но как-то раз коротко сказал ему: «Нельзя оживить то, чего никогда и не было». Единственные союзные Острову и имперцам территории лежали за проливом на востоке, словно буфер между коронной имперской территорией и поражёнными словно массовой болезнью идиотизма и ненависти к соседям и братьям в прошлом западными гособразованиями.

Щербаков отбросил закипевшие в раскалившейся голове мысли и, осторожно вдохнув полной грудью обжигающий воздух, приподнял тяжёлый приклад снайперской ОСВ-96. Припал, поморщившись, к снайперскому прицелу – резина окуляра обожгла кожу словно раскалённым железом. Привычно устроив приклад на плече, он повёл толстым стволом, увенчанным пламегасителем, медленно просеивая, сквозь приближение оптики, пустынную черноморскую гладь. Безветрие превратило море в подобие огромной линзы. Эта линза...